[Е_ Лена]

Отрывок из книги Елены Чижминой "История выздоровления". Лимфогранулематоз ...в моей справке приговор - "4б" стадия. Последняя. Дальше - смерть.

Приятно считаться сверхоригинальной, но идея не нова. Авторы книг о вегетарианстве не могут не упомянуть о коренных жителях Севера, преимущественно питающихся мясом и рыбой. Востоковед И.М.Дьяконов, исследуя проблемы расселения индоевропейцев, пишет: "Там, где широко используется мясная и молочная пища, резко понижается детская смертность, начинается рост населения" (Причем речь идет о живущих отнюдь не в суровых климатических условиях!). Амосов оговаривается, что разнообразную сырую растительную пищу может заменить только сырое мясо диких животных. Здесь есть два условия, которые я не выполняю. Съедая мясо в вареном виде, я получаю, вероятно, шлаков больше, чем полезных веществ. Охотничьи трофеи для меня не доступны, но сырое - можно попробовать ?
В первую мою, студенческую, поездку в Германию кто-то из мальчиков выбрал на завтрак колобок сырого фарша. Мы смотрели с любопытством и ужасом, как он будет есть, это был смертельный трюк. Мне предстояло повторить сей подвиг и сделать нормой моей жизни.
Исподволь, потихоньку стала уговаривать, настраивать себя на необходимость такого шага... Дай Бог терпения моим близким!
К весне от меня остались одни косточки. Кислый привкус сопровождающий все, что я кладу в рот, подсказывает: надо найти нечто нейтральное, даже сладкое. Подходит по вкусу говядина, но не согласуется с моим убеждением: надо есть живность не крупнее собственного тела, крупнее - тяжелее для переваривания. Останавливаюсь на козлином племени. Предпочитают траве листву. Не столь жирны, как барашки, на вкус - совершенно пресные, по словам знатоков - даже сладкие. Мои попытки раздобыть весной козлиного мяса терпели фиаско. У хозяев были молоденькие козлята, и мне отказывали, мотивируя жалостью к малым детям и неразумностью раннего загубления. Я чувствовала себя кровожаднейшим на свете существом, ужасно терзалась.

- Успокойся, - сказал Саша, - если б ты предложила сумму покруглее,
они б зарезали.

У нас не было суммы покруглее. В июне я весила 39 кг.
Закончив сессию в училище, я поехала проведать маму. В Ростовском троллейбусе дверью мне прижало локоть. Царапина небольшая, но я почувствовала себя дурно. Плюхнувшись на освободившееся место, я потеряла сознание. Женщина рядом освободила свое плечо из-под моей головы и встала. Открыв глаза, увидела стоящего передо мной водителя троллейбуса и поняла, что конечная остановка. Я лежала на сидении, из моих глаз капали слезы. "Вот, придавили дверью руку, и я"... Водитель только повел плечом. Как могла быстро, я вышла из троллейбуса. В самом деле, какие пустяки. Мир создан не для сопливых. В чемодане лежало из самого необходимого - самое легкое, и все-таки я не могла скрыть своего бессилия. Мама, по-моему, просто испугалась, взглянув на меня: сама говорить ничего не стала. Позвала Лину, вместе сестры побеседовали со мной. Мы уважаем твою диету и ничего не навязываем. Скажи, что ты будешь есть - мы достанем.
Через день мои родственники нашли козла на соседней улице, и с того самого дня я стала поправляться, перемежая мясо тютиной и клубникой. Тютину и клубнику разрешила себе, скрепя сердце. Клубнику - как близкую родственницу земляники, тютину как садовую дикарку, за то что она не изменилась, поселившись в саду. Имея перед собой образец цивилизованного питания, я боялась повредить себе односторонней едой. Мне казалось, что в питании необходимы одновременно и корни, и листья, и ягоды, и грибы. Грибов не было, я копала лопух и цикорий, уравновешивая мнимую сладость. (В необходимости равновесия вкусов я не ошибалась). Несмотря на появившуюся отрыжку, чувствовала себя возрожденной. В тот мой приезд у мамы жила ее мама, бабушка Нюра. У бабушки по весне появились на лице какие-то болячки, они подсыхали, но не проходили. Через неделю нашего совместного клубнично-тютинного питания у бабушки очистилось лицо. Мама приписала это действию одной из мазей, которыми она пыталась вылечить бабушку. Со скептической улыбкой мама выслушала мое предположение об очищающем влиянии живой пищи. Мама стала мне оппозицией. В свойственной ей извиняющейся манере она сообщала приходящим к нам родственникам, что я была бы ничего, но вот довела себя диетой...
Признаться, я вовсе не целилась стать скелетом и явно заехала не туда. Но я сама рулила, и видела дорогу, и могла исправить положение своими силами. Это дело моей жизни, мама!

[Мур]

Меня этот текст - пугает.

[Е_ Лена]

Продолжение ...

Последующая моя жизнь - попытка переделаться из Сальери: если не в Моцарта, - во что-то подобное. Чтоб не усилием воли, а само. Нельзя заставлять себя писать - выйдет никому ненужное. Нельзя хотеть ребенка головой, пусть возникнет жажда тела; тогда оно не обманет: выносит, родит, не выкинет. Научиться слушать себя, понимать сигналы своего тела. Но как? Больное животное интуитивно находит себе лекарство: случается, и тигр жует траву, и собака, бывает, лось лечится бледной поганкой. В моей памяти - никаких естественных ощущений. Блины, борщ, жареная картошка... Не пробиться...

...По воскресеньям, собираясь в ТЮЗ с какой-нибудь идеей для клуба, я ощущала, словно по контрасту со школьницами, как я тяжела, тупа, ленива. Все мои недельные силы уходят на одно-два занятия с детьми. Когда же Моцарт? В чем раскованность, радость, полет? Мне хотелось легкости и ясной головы, - все это ассоциировалось только с растительной пищей. Пробы молочного надолго не затянулись: я ведала, что творю. Молоко задает клеткам программу роста. Многие диетологи не советуют: желудок взрослого не в состоянии переработать его как следует. Кисломолочные - пожалуйста! Спасибо, уже попробовала. Что в лоб, что по лбу.
Почти мгновенно возрождается аппетит, даже после солидной творожной запеканки. Все, как и должно быть в растущем организме - усиленное дыхание, быстрое усвоение, быстрый рост. Но я взрослая и давно! Зачем мне расти? Значит, материал идет на что-то другое.
Несомненно, он поддерживает половые железы, менструации полностью не угасают, как при вегетарианстве. А дальше, как с очищением? Ведь не нужно нерастущим костям столько кальция, куда же? Кажется, я знаю. Окостеневшие наплывы на моей голове, которые остались после непонятной болезни, когда я училась на 3-м курсе. Почему же тогда я заболела так страшно, а сейчас нет?
Очень просто. Тогда система очищения не смогла справиться с обилием шлаков. Теперь - раздельное питание, соки, сыроедение. На этом фоне молочное с огромным трудом (всегда хотелось спать после еды), но утилизовалось. Последний вопрос к себе. Разве я всего этого про молочное не читала? Тем не менее разрешила: и кефирчик, и сыр, и творожные запеканки? Испытала, проверила, удостоверилась на себе. В скобках, маленькими буквами, вторая причина: очень хотелось кушать, господа!
На следующем круге эксперимента я возвращалась ко всему, что составляет обыкновенную еду - просто хлеб, просто картошка - и, прочувствовав каждой своей очищенной клеточкой "не то", последовательно от всего общепринятого отказывалась и ходила голодная.
Почти. Вроде бы ела, и немало: каши на воде, сырые и тушеные овощи, иногда - рыба, иногда - яблоки, и никогда не была сыта. Кажется, тогда у меня начались периоды без менструаций. Однажды в диетической столовой, нарушив основную заповедь вегетарианства, я съела вымя. На следующий день пришли месячные, я очень хорошо поняла эту связь и запомнила, положила в сейф своей глубинной памяти. Не скоро откроется сия дверца, впереди - с год бескомпромиссного вегетарианства.
Фанатично, до тупости, я следовала идее, вызволившей меня из могилы. Благодаря - вылезла, но не воспарила. Однако мне было в чем себя упрекнуть: отступления, уходы в сторону. Напрашивалось предписание: теперь стойко, без компромиссов.
...Весна. Самая голодная тварь на белом свете - я. Потому что самая последняя животина знает, что ей, когда есть. А когда - не есть. Мной же руководит принцип. Травоядное существо в моем лице с нетерпением ожидает первой зелени, и, наконец то: долгожданные одуванчики, подорожники. Стоит пожевать листочек того и другого, и я ощущаю аромат свежесваренной каши как нечто аппетитное, иначе - только крахмал и прогоркшее масло круп. Я съедаю огромную тарелку каши - прилив сил на 15 минут, затем снова слабость и голод. Зелень - замечательно, но что еще? Отваживаюсь купить грибов, появившихся на рынке в конце мая. И - чудо! Исчезла ужасающая слабость. Мигом. Как только я съела несколько свинухов. Словно заново родилась: легкая, молодая. Это не первая наша весна в Орле. Грибы в орловских лесах были и в прошлом году, и в позапрошлом... Но их для меня словно не существовало. Возможно - привычка горожанки степной зоны, никогда не видавшей свежих грибов. Возможно, неосознанный запрет: натуропаты обходят грибы, едва замечая. Восхваление овощам, орехам, сухофруктам. Допускаются даже каши. На грибы - несколько высокомерный, несколько рассеянный взгляд.
Открыв для себя грибы, я сделала важный шаг по той прямой дороге, что ведет в неведомую еще для меня страну, где поют птицы и смеются дети и мать-Весна надевает на голову дочке венок Любви.

[Вэл]

Да, интересно, читая, наблюдать, как оживает память дней минувших) В своё время эта история-откровение на меня произвела большое впечатление. Сам бы уже к ней не вернулся, наверное, но вот здесь и сейчас снова читаю, и снова с интересом) :thank_you:

[Мур]

Ребят. Грибы не открытая тема.
Но текст меня пугает уже серьезно.
Рубленые предложения.
Не выраженные мысли.
Категоричность.

[Е_ Лена]

Продолжение ...

Надо было съездить за границу в отпуск...

Оформление оказалось делом выматывающим. Мало того, что я месяц ходила в паспортный отдел как на работу, от меня потребовали медицинскую справку, а онколог отказалась ее дать. "Куда это вы такая больная поедете?" - язвительно заметила она (для нее больные были людьми второго сорта). Пришлось ехать за разрешением в Москву. Перво-наперво мне сделали изотопное исследование печени. С легким любопытством (большего себе не позволяя: бьющееся сердце, замирание, обмороки оставлены в прошлом) я шла узнать результат. На приеме сидели двое молодых врачей. "Вам необходимо сделать повторное исследование. Год назад мы делали вам сканирование на аппарате другой фирмы, возможно поэтому результаты расходятся. Повторим на прошлогоднем аппарате". На второй раз я готовила торжественные слова, когда меня спросят. Меня не спросили. "Вероятно, произошла ошибка, у вас все хорошо". "Ошибки не было, меня спасла диета", - скромно заметила я. " Ну что ж, поздравляем", - ответили молодые врачи, мне очень хотелось поделиться своими соображениями о том, что лимфа - канализация организма и про пищевую специализацию печени и поджелудочной железы... В стенах онкоцентра можно было бесконечно говорить об этом с больными и абсолютно бессмысленно - с врачами. У них совершенно особое направление мыслей...

Больше всего меня волновало в предстоящей поездке: найду ли я в немецком городе одуванчики и подорожники? Во всяком случае я могла на это надеяться. Также была уверенность, что куплю рис и слабая надежда на грибы (кажется, в Германии есть леса?). К счастью, прямо во дворе старого дома, где живут Ули и Петра, я нахожу подорожники и одуванчики и с их помощью продолжаю заталкивать в себя безвкусную кашу на воде. На этот раз я открываю страну заново, ибо все мои интересы, увы, не выходят за пределы гастрономии.
Как говорится, я диетически озабочена. "Гриб? - повторяет за мной Петра, - Ну да, осенью мы иногда едем в лес и собираем...". К сожалению, в ГДР не оказывается базаров, и я не могу купить не только грибы, но даже, на худой конец, кабак или репу. Петра меня успокаивает: "Скоро мы поедем к моим родителям, у них на даче растет фасоль и капуста". Саша живет в параллельном пространстве, он ест вкусную немецкую колбасу, много двигается, много снимает. Мои открытия происходят благодаря огороду отца Петры. Герр Хавлик угощает меня стручковой фасолью (доселе непробованной) и замечательной капустой "кольраби". Он выбирает самый крупный экземпляр, с гордостью окрестив его суперкольраби, вручает нам, мы везем с собой, через две границы, и торжественно съедаем в Шахтах. Надо сказать, что немцы, как очень цивилизованные люди, с уважением отнеслись к моим причудам. Петра, собирая нас в дорогу, приготовила для меня именно то, что нужно. Урзула, встречая нас в Берлине, припасла специально для меня тормозок с фиолетовой капустой и другой заячьей едой.
Несмотря на все усилия и открытие необыкновенно поддерживающей силы стручковой фасоли, я еле таскаю ноги. Петра смотрит на меня внимательно, готовая сострадать и понимать.

- Лена, скажи... Я - любопытная... Ты - беременна, ждешь ребенка?
- Нет, Петра. Я хотела бы, но нет...

Конечно, я не сказала Петре, что два года у меня нет менструаций, и что за радость наша супружеская жизнь в последнее время. Остальное было видно и невооруженным глазом: как живу, сцепив зубы, как совсем не смеюсь.
Кажется, я исчерпала испытание этого образца - питание крестьян средней полосы допетровской России. Мясо вредно, и значит, в образец не включено. Если люди и болели, то от загрязнения животной пищей. Здоровая - простая еда: каши, овощи (без картошки и помидоров) и грибы. Возможно ли обзавестись ребенком на таком рационе? Нет. Допустим, перераспределение энергии: особая ясность мышления? Работоспособность? Ничего подобного. Слабость и пустая голова с голодными мыслями. Тогда надо менять, но что и как?

[Е_ Лена]

Продолжение ...

Приехав в Орел, я вновь ослабла, отказавшись от легких углеводов. Придерживаясь расписания христианских постов, записанного для меня Леной Яковлевой, я считала так же конец июня не подходящим временем для мяса, во всяком случае - крупного. Перебиваясь на кроликах, я как подарок судьбы приняла уговор ехать за земляникой. Место обещала показать Алла. Мы с Сашей опоздали, добрались с превеликими трудностями позже всех. Никогда в жизни не собиравшая землянику, я бестолково топталась, с трудом находя и отправляя в рот такие маленькие ягодки. Когда мы сели в обратную электричку и все чем-то перекусывали, а я - нет, Алла высыпала все, что собрала, мне. Потом, когда я сама ездила на эту станцию собирать уже поспевшую луговую клубнику, я думала: какой необыкновенный, удивительный человек Алла, выдала друзьям такое богом обласканное место, какой она чудный человек! Страшась раздавить даже одну ягодку, заглядывая под каждый листок, я ползу по склону, моля Бога, чтоб не скосили, не проехался бы трактор, тарахтевший невдалеке. Пошел дождь, холодный июньский орловский дождик. Накинув капюшон на голову, я чувствую, как промокает мой синий плащик, как струйки текут по лицу, словно слезы. Текут горькие воспоминания...
До операции - четыре месяца подготовки. Пункция: длинной иглой колют в межреберье, пытаясь вытянуть кое-что для анализа. На первой я потеряла сознание, а еще - вторая, третья. Разнообразные снимки, множество, о дозе облучения уже никто не думает. Один такой: для наглядности пускают за грудину воздух. Снимок сделан, я лежу на каталке, малейшее движение отдается болью в средостении. "Когда это пройдет?" - шепотом спрашиваю врача. "Может быть, завтра". Мысль о многочасовом мучении выливается слезами, но всхлипывать еще больнее; стараюсь не дышать, от этого плачу еще сильнее... Операция, напрасная. Нет, диагностическая. (Удалить опухоль оказалось невозможно). Дренажные трубки, месяц мучительного сна на спине. Перевод в гематологию, новые обследования.
"Нужно убедиться, что в животе лимфоузлы отсутствуют". Снова закачка - в этот раз контрастной жидкости по лимфососудам. На другой день встать на ноги практически невозможно. Через полгода после первой операции делают вторую, удаление селезенки. Зачем? По американской методике. Удивительно, как люди, знакомые с теорией экосистем, могли найти "вредный" орган в человеке, болеющем лимфогранулематозом. После облучения, для улучшения крови, делают аутомиелотрансплантацию. Длинной толстой иглой колют сначала одну тазовую кость, затем другую, вытягивая костный мозг. Затем пускают его мне же в вену...
Дождик кончился, выглянувшее солнце нагревает и сушит мою спину, и я благодарю солнце, и этот крестильный дождик, и клубничку за то, что вразумили меня, что дожила до себя - другой.